Lost structure

Home > Historical > Lost structure > Page 95
Lost structure Page 95

by Umberto Eco


  409

  казал как "внутренний" анализ речи и письменных документов, пунктуации и даже типографских

  ошибок может обнаружить целую моральную и политическую систему" и что для такого анализа

  не нужен никакой метаязык. Но метаязык, против которого выступает Маркузе, это совокупность

  логических правил, понимаемых неопозитивистски, это язык, конечной целью которого является

  тавтология. Напротив, Маркузе говорит о необходимости "металингвистической" операции, которая могла бы перевести термины языка объекта в такую форму, которая показала бы его

  зависимость от предопределяющих обстоятельств и идеологий.

  Его романтический настрой, крайний "морализм" и, в конечном счете, антинаучный эстетизм не

  дают ему увидеть разницы между тавтологической формализацией и познавательными моделями, которые, чтобы стать действенными, должны быть строгими, ибо только тогда можно перейти от

  праведного гнева к законному протесту.

  И тогда маркузианский проект должен быть преобразован в предлагаемый нами, если верно

  сказанное ниже: "Какая-либо речь, газетная статья или даже сообщение частного лица изготав -

  ливаются индивидом, который является рупором (независимо от того, уполномочен он кем-либо

  на эту роль или нет) отдельной группы (профессиональной, территориальной, политической, ин-

  теллектуальной) в определенном обществе. У такой группы всегда есть свои ценности, цели, коды

  мышления (курсив наш) и поведения, которые — независимо от того, принимаются они или

  оспариваются и в какой степени осознаются, — оказывают влияние на индивидуальную

  коммуникацию. Таким образом, эта последняя "индивидуализирует" надиндивидуальную систему

  значения, разговор о которой следует вести в иной плоскости, нежели разговор об инди-

  видуальной коммуникации, и тем не менее с нею пересекающейся. Такая надиндивидуальная

  система в свою очередь входит в состав более обширный области значения, сформированной и, как правило, ограниченной той социальной системой, внутри которой зарождается коммуникация"

  47.

  47 Herbert Marcuse, L'uomo a una dimensione, Torino,, 1967, pagg. 205—211. В связи с изучением отношений

  между коммуникативными кодами, идеологией и рынком см. нашу попытку выявить три гомологических ряда

  повествовательной структуры, структуры коммерческого распределения и структуры идеологии автора в

  Парижских тайнах Сю, в работе Eugene Sue, Il socialismo e la consolazione, Milano, 1966. Позднее

  переработано в более точном методологической ракурсе в статье Rhétorique et idéologie dans "Les Mystères de Paris" de Eugène Sue in "Rev int des sciences sociales", XIX, 4, 1967 Об отношениях повествовательной

  структуры и идеологических позиций см также наши работы "Il mito di Superman" и "Lettura di Steve Canyon"

  in Apocalittici e integrati, cit.

  410

  3. Границы семиологии и горизонты практики

  I. В свете вышесказанного можно подумать, что семиологическая утопия, находясь на распутье

  между требованиями строгой формализации и фактом открытости конкретного исторического

  www.koob.ru

  процесса, запутывается в противоречии, которое и делает ее неосуществимой.

  Действительно, две темы являются сквозными для всей нашей книги:

  а) с одной стороны, призыв к описанию отдельных семиотик как закрытых, строго

  структурированных систем, рассматриваемых в синхронном срезе;

  б) с другой стороны, предложение коммуникативной модели "открытого" процесса, в котором

  сообщение меняется по мере того, как меняются коды, а использование тех или иных кодов

  диктуется идеологией и обстоятельствами, при этом вся знаковая система непрестанно

  перестраивается на основе опыта декодификации и весь процесс предстает как поступательное

  движение семиозиса.

  Но в действительности эти две стороны не противостоят друг другу, конкретный научный подход

  не исключает обобщенного философского похода, один предполагает другой, тем самым

  определяясь в собственной значимости. Мы не можем оставлять без внимания процессуальный

  характер коммуникативных явлений. Мы видели, что игнорировать его означает потворствовать

  элегантным, но наивным утопиям. О какой стабильности структур и объективности оформляемых

  ими рядов означающих может идти речь, если в тот миг, когда мы определяем эти ряды, мы сами

  включены в движение и принимаем за окончательную всего лишь очередную фазу процесса.

  Построение коммуникативной модели открытого процесса предполагает общий взгляд на

  положение дел, некую тотальную перспективу универсума sub specie communicationis*, которая

  бы включала также и элементы, оказывающие влияние на коммуникацию, но не сводящиеся к ней

  и т
ем не менее предопределяющие способы коммуникации.

  Но по сути, речь идет лишь о том, при каких условиях может возникать это целостное

  представление. Ведь любой дискурс, базирующийся на целостном видении, рискует застрять на

  заявлениях обще-

  411

  го порядка, только бы не заниматься конкретным анализом, неизбежно нарушающим

  однородность картины. Так, тотальность видения остаётся только заявленной, и философия

  совершает свое обычное преступление, заключающееся в том, что, торопясь сказать все, она не

  говорит ничего. Если мы хотим узнать, что же на самом деле происходит в процессе

  коммуникации, взятом как некая целостность, нужно снизойти к анализу фаз этого процесса. И

  тогда тотальность процесса, поначалу представшая как некая "открытая" перспектива, преобразится, распавшись на "закрытые" универсумы семиотик, выявляемых в ходе этого

  процесса. Процесс "заявляется", но не верифицируется. Входящие в этот процесс семиотики, фиксируемые в какой-то определенный момент становления, верифицируются но не "заявляются", т. e. они не гипостазируются в качестве окончательных именно потому, что сама идея процесса, сопутствующая научному исследованию, удерживает ученого от философски опрометчивых

  шагов, столь же опрометчивых и столь же наивных, как у того, кто делал заявку на тотальность и

  не собирался верифицировать фазы.

  Таким образом, формированию закрытых универсумов сопутствует осознание открытости

  процесса, вбирающего эти универсумы в себя и перекраивающего их; но сам этот процесс может

  быть выявлен только в виде последовательности закрытых и формализованных универсумов.

  II.

  Напомним, однако, что научное описание, завершающееся выстраиванием кодов, а значит и

  скоординированных систем конвенций, на которых держится общество, вовсе не имеет

  следствием оправдание status quo. Против всякого изучения языковых узусов обычно выдвигают

  обвинение в том, что оно стремится свести мысль к одному единственному измерению, однозначному пониманию, исключающему двусмысленность, оставляющему в тени то, что еще не

  сказано, но могло бы быть сказано, т. e. все возможное и противоречивое. В этом смысле

  коммуникативный анализ, ориентированный на ясность и удобопонятность при повседневном

  пользовании языком, может предстать — рискнем это сказать — некой охранительной и

  умиротворяющей техникой.

  Но как уже говорилось, изучение кодов не ставит себе целью выявление оптимальных условий

  интеграции, но нацелено на выявление условий, при которых в какой-то определенный момент

  складывается социум общающихся между собой.

  Однако коммуникативная цепочка предполагает диалектику код-сообщение, которую

  семиологическое исследование не только подтверждает, но и непрерывно реализует в той мере, в

  какой оно наделено сознанием процессуальности. Поэтому семиология, создавая ма-

  www.koob.ru

  412

  ленькие "системы", не может стать одной Системой. И поэтому в подзаголовке нашей книги

  говорится не о "семиологической системе", а о "семиологическом исследовании". Ибо показать, что всякий коммуникативный акт уже подчинен какому-то коду и отражает сложившийся

  идеологический универсум, значит открыть дорогу новому коммуникативному акту, заставляющему код перестраиваться. Оперативный характер семиологического исследования не

  растворяется роковым образом в идеологии оперативизма, согласно которой имена наделены

  одним-единственным значением и это значение соответствует одному-единственному действию, осуществляемому одним-единственным способом и с одной-единственной целью.

  Если "при всех своих скрупулезных исследованиях, тщательных разграничениях и стремлении

  высветить все неясности и разоблачить все двусмыленности неопозитивизм все же нимало не

  интересуется великой двусмысленностью и неясностью всего универсума опыта"48, то

  предлагаемая семиологическая перспектива старается обосновать именно эту процессуальность

  смысла, способствуя ее становлению и развитию там, где она оказывается продуктивной (так

  часто бывает плодотворным подозрение, что все, что кажется и говорится, не всегда соответствует

  действительности); впрочем, часто не менее полезно и обратное, а именно подыскание способов, как уменьшить двусмысленность, ставшую техникой власти, сознательной мистификацией.

  Таким образом, если техника лингвистического анализа способна оборачиваться техникой власти, когда "многомерный язык сведен к одномерному и его больше не пронизывают удерживаемые на

  расстоянии разнообразные и противоречивые значения, а �
�ккумулированная историей взрывная

  сила значения претворяется в молчание" 49, то семиологическое исследование, учитывающее

  диалектику код-сообщение, непрерывное смещение (décalage) кодов, взаимосвязь универсумов

  риторики и идеологии, давление обстоятельств, определяющих выбор кодов и прочтение

  сообщений, фатально становится — и мы никогда не собирались этот скрывать —

  мотивированным, встраивающимся в определенную перспективу, необъективным, если под

  объективностью понимать полную постижимость заранее данной истины, и тем самым возлагает

  на себя некую терапевтическую миссию, коль скоро "универсум обыденного языка неуклонно

  сжимается в тотально управляемый концептуализированный универсум"50.

  48 Н. Marcuse, cit., pag. 195.

  49 Ibidem, pag. 210.

  50 Ibidem, pag. 211.

  413

  III.

  Рассматривая закрытые семиотики в свете открытой модели, включая их в процессуальность, мы

  все больше отдавали предпочтение, по мере того как главы этой книги дополняли и поясняли друг

  друга, такому экстрасемиологическому фактору, как обстоятельства (A.1.VI.2.).

  Неоднократно повторялось, что семиология побуждает нас не столько использовать текст, чтобы с

 

‹ Prev