Lost structure
Page 3
ствующей структуры". Изучение работ Леви-Строса убедило меня в
том, что соблазн онтологизма ощущается во всех его произведениях,
хотя, возможно, я был слишком несправедливо подозрителен по от-
ношению к Леви-Стросу. Впрочем, я надеюсь, совершенно очевидно,
сколь многим я обязан критикуемому мной мышлению. Появившиеся
тогда исследования Деррида и Фуко (Делез еще не опубликовал своего
"Различия и повторения") побудили меня засвидетельствовать рожде-
ние постструктурализма, приводящего к созданию некой антионтоло-
гии, выстраивающейся на основе противоречий структуралистской
онтологии. Все признаки такого развития событий я усматривал в де-
6
www.koob.ru
ятельности НОВОЙ КРИТИКИ во главе с Бланшо... И наконец, двумя
годами ранее были опубликованы "Сочинения" Лакана, впрочем, точнее, что произошло за год до выхода моей книги, так как они
появились в конце 1966, а я писал о нем в начале 1968.
Я так подробно останавливаюсь на этих датах для того, чтобы
объяснить, почему весь раздел Г в сущности оказался ПАМФЛЕТОМ.
Я писал под впечатлением от только что прочитанного и от только что
пережитых споров, это были не аналитические штудии, а полемика.
Я все это говорю потому, что сегодня мое прочтение Лакана мне
представляется не вполне верным. Но что значит "верное прочтение", если сами уроки Лакана — не берусь судить, было ли у него такое
намерение, — легли в основу теории деконструкции, свободного об-
ращения с материей текста и, стало быть, права на почти богословский
подход к этому новому Писанию? Ясно, что мое прочтение Лакана
было "симптоматическим", и я склонен согласиться с тем, что
симптоматическое прочтение ущербно, коль скоро из текста надо
извлекать только то, что хотел сказать автор, а не то, что хотя бы и
вопреки авторским намерениям сказалось в тексте. Но мне трудно
учиться у человека, оказавшегося весьма предрасположенным к тому,
чтобы мое симптоматическое прочтение в свою очередь прочитать
симптоматически.
Между тем не было недостатка в тех, кто старался объяснить мне
мою ошибку. Я относился к Лакану как к философу, оперирующему
философскими понятиями (а он действительно этими понятиями опе-
рировал, причем сам возводил их к Хайдеггеру!). Но мне было сказа-
но, что философские понятия, когда ими пользуется психоаналитичес-
кий дискурс, обретают иной смысл. Такие термины, как Бытие, Истина
или Другой, отнесенные к бессознательному, фаллосу и Эдипову
треугольнику, это не то же самое, что те же понятия, отнесенные, скажем, к Богу или бытию как таковому. Так ли это? Возможно, это
верно по отношению к Лакану, но я не уверен в том, что это так и для
того, кто позже взялся бы перечитать Платона или Парменида, Хайдеггера или Ницше. Я хочу сказать, что мне и сейчас кажется, что,
когда я писал: "начав отсюда, мы непременно придем туда-то", я, возможно, понимал Лакана слишком широко, но я указал путь, по -
которому пошли многие из тех, кто так же свободно, как и я, прочитал
Лакана. Вот почему я считаю, что, хотя я и предупредил читателя о
полемическом, случайном и поверхностном характере моих выска-
зываний, содержащихся в 5 главе раздела Г ("Структура и отсутст-
вие"), все же я не совсем оказался в ней неправ. Пусть я не знаю, что
такое "правота", но тут я прав.
7
www.koob.ru
Когда встал вопрос о том, чтобы переписать некоторые части
книги для издания за границей, то именно эту главу я и попытался
переделать, учтя упреки, которые к ней предъявлялись. Югославский,
бразильский и польский переводы вышли слишком быстро и остались
идентичными первому итальянскому изданию, которое здесь и вос-
производится. Напротив, текст испанского, французского, немецкого и
шведского переводов частично пересмотрен и обновлен. Во фран-
цузском издании 1972 года я писал: "Эти переделки связаны не только
с тем, что автор пересматривает свою книгу через несколько лет после
написания, они обусловлены самой природой семиотической науки,
дисциплины, которая, складываясь и перестраиваясь чуть ли не каж-
додневно, обязывает ученых и читателей рассматривать всякое про-
изведение как некий палимпсест".
Палимпсестом, должным образом выскобленным и заново напи-
санным, был раздел А главы "Перипетии смысла", вошедшей в
"Формы содержания"; я пересмотрел и сократил различные пункты
раздела Г и, в частности, полностью переписал всю злополучную
пятую главу. Короче говоря, я выбросил полемику с Лаканом. Посчи-
тав свои доводы уязвимыми, я решил элиминировать полемику. Но ее
упразднение вело к тому, что я мог лишиться того самого скрепляю-
щего звена, которое позволяло мне обосновывать внутреннюю про-
тиворечивость всякого онтологического структурализма и
неизбежность его распада, если только структурализм не начнут
воспринимать как некий метод.
Как найти выход из этого тупика? В 1966 — 1968 годах я
рассуждал приблизительно так: мне казалось, что в лакановском
психоанализе имеют место более или менее эксплицитно выраженные
философские идеи (от которых сам Лакан, собственно, и зависит), которые не могут не привести к таким-то и таким-то следствиям.
Стало быть, речь идет о том, чтобы разобраться с этими самыми
философскими идеями, и, таким образом, вся моя дедукция от
предпосылок к следствиям переносится на почву философии, при этом
я не ступаю на почву психоанализа, на которой чувствую себя
неуверенно (и напрасно я сражался на чужом поле). Конечно, читатель
с помощью некоторых примечаний сообразит, что мои доводы
касаются также и Лакана, но в какой степени — уточнять не стану,
ведь когда я расставлял все точки над i, ничего хорошего из этого не
выходило. В этой истории Лакан выступает только передатчиком идей,
которые могли бы иметь хождение и развиваться и без посредничества
лакановского психоанализа. Я отдаю себе отчет в том, что у меня
получается контрфактическое предложение типа "если бы Наполеона
не было, то порядки в Европе 19 века все равно были бы теми же
самыми, что и те, что установились
8
www.koob.ru
после Венского конгресса", истинность которого вытекает — и, как
сказал бы логик, вполне законно — из истинности следствия, не зави-
сящей от истинности антецедента. Но пусть "ахронисты" оценивают, в
какой мере мое решение предполагало понимание истории как ис-
тории идей. Что мне точно известно, так это то, что сегодня
постструктурализм, французский или какой-либо иной, пользуется
теми самыми понятиями, о которых я писал, даже не очень разбираясь
в лаканизме и в психоанализе.
Раз уж разговор пошел начистоту, я хотел бы отвести от себя
подозрение в том, что, коль скоро книга переводилась во Франции в
начале семидесятых, когда лакановское слово доминировало в куль-
турной жизни страны, я просто боялся прослыть еретиком. Но отлу-
чение все равно воспоследовало, и очень громкое, книга была откло-
нена как моими прежними, так и новыми издателями, как могущая
нанести ущерб достоинству Его Величества. Замечу в двух словах, что
издание в Меркюр де Франс осуществлялось при поддержке именно
тех французских интеллектуальных кругов, которые не разделяли ла-
кановских взглядов и которым, следовательно, могла бы понравиться
более развернутая полемика. Внесенные исправления связаны с жела-
нием сделать строже аргументацию, а не с соображениями "полити-
ческого" свойства. Впрочем, нельзя отрицать и психологических мо-
тивов: когда все кругом говорят, что ты не прав, со страху начинаешь
во всем на свете сомневаться. Но в конечном счете все образовалось, и
переоценка не принесла никаких крутых перемен, по крайней мере, с
теоретической точки зрения.
И все же новая версия не сводилась к исправлению как таковому,
это была попытка доказать, что в чем-то я все-таки прав. Вот почему;
отголоски моего тогдашнего отлучения слышны до сих пор. Мне
остается добавить, что единственным человеком, в котором я никогда
не замечал ни враждебности, ни желания прервать знакомство, —
почему-то во Франции такое желание фатально сопутствует
расхождению во мнениях, — но напротив, только искреннюю
благожелательность, был сам Жак Лакан.
Итак, я думаю, что после рассказа о теоретических
превратностях, сопровождавших работу над разделом Г, и о частичных
изменениях, на которые я пошел, надо сделать только одну вещь, чтобы покончить с этим предисловием: опубликовать впервые на
итальянском языке ту часть, которая в иностранных изданиях заменяла
собой параграфы с I по IX.4 (начиная с IX.5 и далее текст не менялся).
9
www.koob.ru
2. Размышления 1971/1972
2.1.Саморазрушение структуры
Предположим, что мы выявили структуру некоего языка, обозначим ее sa. Затем — структуру
родственных отношений в селении, в котором говорят на этом языке. Назовем эту ст�
�уктуру родства sb.
Наконец, предположим, что нам удалось выявить структуру, регулирующую пространственную
организацию селения. Назовем ее sc. Очевидно, что это поверхностные структуры и в них можно
обнаружить некое сходство в той мере, в какой они являются реализациями более глубинной структуры, назовем ее Sx.
Так вот, вопрос заключается в следующем: если я обнаружу какое-то новое явление, которое поддается
описанию в тех же терминах sа, sь, sc, то мне не останется иного выхода, кроме как установить наличие
четвертой поверхностной структуры sd, для которой глубинная структура Sx предстанет совокупностью
правил ее трансформации в sa, sb и sc. Если же, напротив, передо мной новый феномен, описываемый в
терминах модели sd, гомологичной возможным моделям sα, sβ и sγ , то последние будут приводимы уже не к
Sx, но к новой модели Sy. В свою очередь Sx и Sy также можно рассматривать как манифестации самой
глубинной структуры Sn, как это показано на нижеследующем рисунке.
Вполне очевидно, что мы получили только ядро некоего более обширного разветвления, благодаря
которому всякий раз, когда в этом возникнет ОПЕРАТИВНАЯ НЕОБХОДИМОСТЬ, мы сможем нисходить
к более глубинным структурам. Но ясно, что этот метод основывается на двух фундаментальных